Еще одна покидательная дата - 1-го сентября, 1993-го года мы уехали из Кедрового.
Помню, как в 6 утра стояла в нашем дворе на улице Мира, ждала пока папа загрузит вещи в машину и думала:
"1 сентября. А мы уезжаем. Через пару часов все дети пойдут в школу, увидятся после трехмесячных каникул. А я уезжаю."
И я старалась запомнить все до мельчайших подробностей в нашем дворе.
В таком привычном родном месте.
И смотрела на деревья, стоя у подъезда и потом, уже в машине.
И шептала себе "Запоминай. Неизвестно когда, если вообще, ты их увидишь сново"
А деревья были такими высокими!
И не потому что я была маленькая, а потому что там их никто не подрезал, как это проделывают тут.
От того, если и когда мы выезжаем за город и я вижу большущие, высокие деревья, я непроизвольно вспоминаю Кедровый.
Даже если такого рода дереьев в поселке никогда и не росло.
Картинка просто так.

Помню, как в 6 утра стояла в нашем дворе на улице Мира, ждала пока папа загрузит вещи в машину и думала:
"1 сентября. А мы уезжаем. Через пару часов все дети пойдут в школу, увидятся после трехмесячных каникул. А я уезжаю."
И я старалась запомнить все до мельчайших подробностей в нашем дворе.
В таком привычном родном месте.
И смотрела на деревья, стоя у подъезда и потом, уже в машине.
И шептала себе "Запоминай. Неизвестно когда, если вообще, ты их увидишь сново"
А деревья были такими высокими!
И не потому что я была маленькая, а потому что там их никто не подрезал, как это проделывают тут.
От того, если и когда мы выезжаем за город и я вижу большущие, высокие деревья, я непроизвольно вспоминаю Кедровый.
Даже если такого рода дереьев в поселке никогда и не росло.
Картинка просто так.

Tags: